Год - на всю жизнь[повести] - Каушут Шамыев

— Не трогайте! — И голос у Ыхласа стал тверже, непримиримее. — Я привел — я и не дам!

Незнакомцы переглянулись, и первый — усатый, сплюнув, жестко и так, что мы услышали, сказал напарнику:

— Он же опосля этого заложит нас… Кончать надо. Пошли!

И они бросились на нас.

— Держись! — крикнул мне Ыхлас. — Я с тобой! — И сам тут же рванулся навстречу грабителям…

Я — за ним, сжимая прут — оружие свое.

Ыхлас — успел я заметить — отбил занесенную для удара руку „простуженного“, сам успел ударить его, но тут же, коротко вскрикнув, покатился по земле… Железным прутом с размаху полоснул я по ногам набегавшего бандита, и этот же прут спас мне жизнь: отмахнулся им от ножа, с которым налетел на меня уже „простуженный“…

И в эти секунды вдруг раздалось:

— Солтан, мы здесь!

— Осторожней, Солтан!..

Мчались к месту побоища наши ребята — Сергей, Ислам, Арслан…

* * *

Бандюг мы скрутили. Третий — водитель машины — уехал было „с места происшествия“, но на другой день милиция разыскала его.

Ыхлас получил глубокое ножевое ранение — в подреберье. Но по счастью, жизненно важные органы оказались не задетыми (это узнал я, разумеется, после). Он тут же на „скорой помощи“ был отправлен в больницу.

Началось следствие…

И это чудо, диковинное везение, что ребята из бригады подоспели в самый-самый момент… Они были в кино, после заглянули в городской парк, а возвращаясь в общежитие, решили забежать ко мне, на стройплощадку. Скучает, мол, там наш Солтанчик! Ислам даже предложил: „Тихонечко проберемся на территорию и напугаем!..“

Но без них нашлись пугать-то! Да как еще…

ИЗ ОТПРАВЛЕННОГО В АУЛ — ДЛЯ ЯГШЫЛЫК — ПИСЬМА

…Пишу под стук поездных колес и снова хочу вернуться к тому дню, когда наша бригада сдавала новый дом. Это второй уже с тех пор, как я каменщик. Первый был завершен нами в канун Нового года, а второй сейчас — к празднику Великого Октября.

И не оговорился я, назвав себя каменщиком. Пройдя выучку у Сергея (а по существу — у всей бригады), работал я уже самостоятельно.

Комиссия приняла наш дом с хорошей оценкой, а за досрочную сдачу его, да при отличном качестве, начислили нам премиальные. Вечером бригадир Суханбабаев пригласил всех нас к себе домой на праздничный плов. Ведь сдача бригадой нового дома — это праздник. Наверно, не нужно объяснять почему…

Так вот, Ягшылык, во второй половине дня — до того как пойти к бригадиру — с премиальными в кармане отправился я по магазинам. Купил себе шерстяной свитер, купил японскую шаль для мамы, и привлекла мое внимание красивая гуляка[2] — с необыкновенно тонкими, выразительными узорами. Прелестная вещица! Наверно, изготовил ее очень опытный, искусный мастер. Не мог я глаз оторвать… И знаешь, купил я эту гуляку! Для кого? А ты не догадываешься разве? Думал, что приеду в аул, увидимся мы с тобой… Надеялся, Ягшылык.

Ну, ладно… Гуляка лежит на дне моего чемодана, а поезд мчит в неведомую даль, куда-то на север, и я постараюсь рассказывать по порядку. Только не обращай внимания на плохой, неровный почерк: вагон потряхивает, и буквы получаются кривыми.

Вечером, в назначенный час, я появился в доме у нашего бригадира, и там была уже почти вся бригада. У Суханбабаева восемь детей, старший сын учится в университете, а младшенькая ходит в первый класс, и, бывая в этой дружной семье, отдыхаешь душой. Тут царят мир, лад, любовь, взаимное уважение. Я хотел бы, чтобы когда-нибудь у меня была бы такая же семья… Не смейся, пожалуйста (да-да, догадываюсь, что, прочитав это, ты рассмеялась!). А если серьезно: разве нельзя помечтать о хорошем?

Ну вот… Позже всех прибежал запыхавшийся Арслан и сказал во всеуслышанье: „Друзья, я только что из общежития. Туда принесли повестку из военкомата на имя Сол-тана. Его призывают в армию. Видите? Это она, повестка!..“

В общем, Ягшылык, этот бригадный вечер превратился в проводы: меня провожали на военную службу. Сколько сердечных слов было сказано, сколько песен спето… И бригадир Суханбабаев сказал: „К нам в коллектив год назад пришел мальчик, а на защиту Родины мы посылаем закаленного и умелого в труде юношу, молодого человека, который будет надежно держать боевое оружие в сильных рабочих руках!“ Я запомнил эти слова — и не потому только, что торжественно они прозвучали, а потому еще, что в них правда. За год я вырос, Ягшылык, я стал совсем другим, будто поднялся на высокую гору, откуда виден мне теперь весь мир.

Ыхлас горевал: „Уезжаешь, а меня не взяли…“ Он ведь теперь живет в нашем общежитии, в той же комнате, где жил я: с Сергеем, Исламом, Арсланом. Суд, который сурово воздал тем самым бандитам, в отношении Ыхласа ограничился условным наказанием, и когда он, подлечившись от ранения, вышел из больницы, Суханбабаев добился, чтобы его зачислили к нам в бригаду. С нашими парнями не пропадет!

Где буду служить — пока не знаю. Сразу же напишу тебе… А поскольку нет у меня твоей фотографии — буду доставать из чемодана гуляку и на ее сверкающей поверхности стану ловить твое отражение. Как это у меня получится? Выйдет, не сомневайся! А встретимся когда, она, эта гуляка, прошедшая со мной много дорог, вернется к тебе. Почему „вернется“? Она же твоя, а пока это мой талисман. На счастье!

Приедешь учиться в Ашхабад — обязательно посмотри жилые дома, которые я строил своими руками. В их солнечных окнах поймаешь мою улыбку! Смеешься? А вот как разыщешь эти дома — сама убедишься, что так. Называю тебе их адреса…

* * *

Стучат, стучат поездные колеса…

В вагоне, в котором мы, новобранцы, едем к месту своей будущей службы, — хохот, веселые голоса. Это утверждает себя в коллективе наш вагонный Василий Теркин — острослов, шутник, выдумщик с задорными глазами, в замшевой кепочке, которую он завтра сменит на пилотку. Как и мы все…

Строго хмурит брови сопровождающий нас сержант с эмблемами артиллериста на петлицах, но и он, прислушиваясь к очередной забавной истории Теркина, улыбается.

Я смотрю в окно.

Белые украинские хаты, белые березы…

Совсем другая, чем наша туркменская земля, но тоже своя, родная.

Что ждет впереди, что будет у меня там, „за далью горизонта“, — не знаю.

Но что не раз оглянусь я на минувший год и что он на всю жизнь, — это уж точно…